Добрый день, рад вновь приветствовать всех присутствующих и тех, кто подключился к брифингу удаленно.
Сегодня я отмечаю день своего рождения, и ДРК, страна родного для меня Африканского континента, преподнесла мне чрезвычайно приятный подарок. Уже в течение двух недель там не зарегистрировано ни одного нового случая Эболы, и в настоящее время нет пациентов, находящихся на лечении.
Это отрадное известие не только для меня, но и для мировой общественности — я помню, как новость о вирусе Эбола всколыхнула весь мир, — и, особенно, для тысяч медицинских работников, которые так много сделали для борьбы с Эболой и для того, чтобы мы добились этого результата.
Одна эпидемия, по‑видимому, близится к завершению, один театр военных действий перестает существовать, однако открывается новый фронт, положение на котором все более осложняется.
В настоящее время в мире зарегистрированы 90 893 случая COVID‑19 и 3110 случаев со смертельным исходом.
За последние 24 часа в Китае зарегистрированы 129 случаев это самый низкий показатель с 20 января.
За пределами Китая зарегистрированы 1848 случаев в 48 странах. 80% этих случаев приходится на долю всего трех стран: Республики Корея, Исламской Республики Иран и Италии.
Еще 12 стран сообщили о первых зарегистрированных в них случаях заболевания, и теперь по одному случаю имеется в 21 стране.
В 122 странах случаев заболевания не выявлено.
От того, какие меры примут сегодня страны, впервые затронутые распространением инфекции, зависит дальнейшая статистика: ограничится ли ситуация единичными фактами заболевания или возникнут целые кластеры.
Мы понимаем тревогу и обеспокоенность людей. Всякая угроза естественным образом вызывает тревогу, особенно, если не до конца понятен ее масштаб.
Вместе с тем, по мере поступления все большего объема сведений, мы начинаем лучше понимать особенности данного вируса и соответствующего заболевания.
Этот вирус не идентичен вирусам ТОРС, БВРС или гриппа. Это самостоятельный вид вируса с особыми характеристиками.
Как вирус, вызывающий COVID‑19, так и вирус гриппа приводят к развитию респираторного заболевания, и механизм их передачи идентичен: они распространяются через взвешенные в воздухе жидкие частицы, которые выделяются из носа или рта заболевшего человека.
С другой стороны, между вирусами, вызывающими COVID‑19 и грипп, есть важные различия.
Во‑первых, имеющиеся данные указывают на то, что COVID‑19 передается менее интенсивно, чем грипп.
Люди, зараженные вирусом гриппа, у которых еще не успели развиться симптомы заболевания, являются важным звеном в цепи передачи гриппа, тогда как при COVID‑19 дело, по‑видимому, обстоит иначе.
По данным из Китая, только в 1% зарегистрированных случаев у пациентов нет симптомов заболевания, и у большинства этих людей симптомы возникают в течение двух дней.
В ряде стран выявление случаев COVID‑19 ведется с применением систем эпиднадзора, ориентированных на грипп и другие респираторные заболевания.
В таких странах, как Китай, Гана, Сингапур и другие при подобной выборке либо удавалось выявить крайне небольшое число случаев COVID‑19, либо не удавалось их выявить вовсе.
Единственный надежный способ заключается в поиске антител к вирусу, вызывающему COVID‑19, в большом сообществе людей, и рядом стран подобные исследования в настоящее время ведутся. Это позволит нам лучше понять масштабы распространения инфекции в популяции с течением времени.
ВОЗ разработала протоколы для проведения таких исследований, и мы призываем все страны провести исследования и опубликовать полученные данные.
Во-вторых, важное отличие заключается в том, что COVID‑19 поражает человека сильнее, чем сезонный грипп.
У многих людей в мире сформирован иммунитет к различным штаммам вируса сезонного гриппа, но вирус, вызывающий COVID‑19, для нас нов, и иммунитет не выработан ни у кого. Это означает, что к инфекции восприимчиво большее количество людей, причем у некоторых заболевание будет протекать в тяжелой форме.
В глобальном масштабе смертность от COVID‑19 составляет порядка 3,4% от общего числа зарегистрированных случаев. В то же время, смертность от сезонного гриппа, как правило, составляет менее 1% от числа заболевших.
В‑третьих, для профилактики и лечения сезонного гриппа у нас имеются вакцины и лекарственные препараты, тогда как вакцин или специфического лекарственного средства от COVID‑19 нет. Тем не менее, в настоящее время ряд препаратов проходит клинические испытания, и свыше 20 вакцин находятся в разработке.
Наконец, в‑четвертых, в случае сезонного гриппа у нас нет задачи сдержать его распространение: это попросту невозможно. Но можно сдержать распространение COVID‑19. При сезонном гриппе не ведется отслеживания контактов, тогда как в случае COVID‑19 странам необходимо это делать, так как данная мера будет способствовать профилактике случаев заражения и спасет жизни. Успешное сдерживание — это осязаемая действительность.
Резюмируя сказанное, интенсивность передачи COVID‑19 ниже, чем гриппа, люди без симптомов заболевания, по‑видимому, не занимают важного места в цепях передачи вируса, патологический процесс при этом заболевании более выражен, чем при гриппе, в настоящее время не разработано вакцин или лекарственных препаратов, и распространение инфекции можно сдержать, в связи с чем мы должны сделать все возможное для сдерживания. Поэтому ВОЗ выступает за комплексный подход.
В силу этих отличий нельзя лечить COVID‑19 точно таким же образом, как грипп.
Наряду с этим существует достаточно сходств, что позволят странам опираться на прежний опыт. На протяжении десятилетий многие страны вкладывали средства в свои системы здравоохранения, налаживая их работу по выявлению и реагированию на случаи гриппа.
Поскольку коронавирусная инфекция COVID‑19 также относится к группе инфекций дыхательных путей, эти системы могут и должны быть переориентированы на COVID‑19, что и происходит.
В то же время мы обеспокоены тем, что возможности стран по реагированию ограничиваются острым нарастающим дефицитом средств индивидуальной защиты на глобальном уровне, вызванном растущим спросом, стремлением к созданию чрезмерных запасов или нерациональным использованием.
Нехватка расходных материалов — перчаток, медицинских масок, респираторов, очков, лицевых щитков, халатов и фартуков — ставит врачей, медицинских сестер и других работников здравоохранения первичного звена в опасное положение и делает их безоружными перед COVID‑19 при оказании помощи пациентам.
Оставляя наших медицинских работников незащищенными, мы не сможем остановить распространение COVID‑19.
Цена на хирургические маски возросла шестикратно, респираторы N95 подорожали больше, чем в три раза, а халаты стали стоить вдвое дороже.
Процесс поставок может занимать месяцы, спекуляция на рынках — не редкость, а запасы товара достаются тому покупателю, который предлагает лучшую цену.
ВОЗ направила в 27 стран около полумиллиона комплектов средств индивидуальной защиты, однако запасы быстро истощаются.
По оценкам ВОЗ, потребность в медицинских масках в рамках мер по реагированию на COVID‑19 составит 89 миллионов штук ежемесячно; потребность в смотровых перчатках — 76 миллионов пар, в очках — 1,6 миллиона пар.
Существуют рекомендации ВОЗ в отношении рационального использования средств индивидуальной защиты в лечебных учреждениях, а также эффективного управления системами снабжения.
Кроме того, мы ведем совместную работу с правительствами, производителями и Сетью снабжения материалами для борьбы с пандемиями, которая направлена на повышение темпов производства и бесперебойное снабжение стран, серьезно затронутых заболеванием, а также находящихся в зоне риска.
По имеющимся оценкам, обеспеченность средствами индивидуальной защиты на глобальном уровне следует повысить на 40%.
Мы по‑прежнему призываем производителей безотлагательно принять меры для наращивания темпов производства с целью удовлетворить спрос в данном объеме и гарантировать непрерывность поставок.
Мы уже обратились с призывом к правительствам разработать меры стимулирования производителей к наращиванию объемов производства. Имеется в виду, в том числе, ослабление ограничений на экспорт и распределение средств индивидуальной защиты и других материалов медицинского назначения.
Хочу еще раз подчеркнуть, что это вопрос солидарности. Он не может быть решен усилиями только ВОЗ или единственной компании‑производителя. Решение этого вопроса требует направления наших общих усилий на то, чтобы дать возможность странам защитить тех людей, которые защищают нас всех.
Благодарю за внимание.