«Моя эпопея борьбы с бесплодием длится уже почти пять лет. Раньше я сама занималась наукой, так что сначала я пыталась «сбалансировать мои гормоны», оптимизируя режим питания и применяя другие подобные способы. Первый акушер-гинеколог, к которому я обратилась, хотел назначить мне кломифен для стимуляции овуляции, даже не попытавшись выяснить для начала, что же со мной не так. Это показалось мне недостаточно научным подходом.

После того, как за 18 месяцев ничего не произошло, мне назначили процедуру, которая называется соногистерография и применяется для обследования матки, однако и это не помогло. Врачи уже были готовы сдаться, но я настояла на проведении лапароскопии и гистероскопии, которые и показали, что мои маточные трубы не присоединены. Мне сказали, что я никогда не смогу иметь детей. Так, я впервые узнала, что такое настоящее горе. Реакция моих друзей и семьи была совершенно неадекватной. Они либо не знали, что сказать, либо отпускали всякие нелепые замечания типа: «Неужели ты не можешь просто взять приемного ребенка?». Особенно диким мне казалось то, что это так часто встречается, а я даже и понятия не имела, и это выводило меня из себя. Так как об этих вещах не принято говорить, я и представить себе не могла, что одна из моих лучших подруг пережила что-то подобное.

Затем я решила попробовать ЭКО, даже не предполагая, что меня ждет; в итоге это совершенно вымотало меня и морально, и физически. Мне действительно удалось забеременеть, но через несколько недель ребенок перестал расти. Врачам потребовалось две с половиной недели, чтобы это подтвердить. Прошло еще две недели, прежде чем у меня начался выкидыш, который продолжался 19 дней.

Я и предположить не могла, что это может быть так болезненно, так долго и с таким сильным кровотечением. Однако плодное яйцо так и не вышло из матки, и поэтому мне надо было еще пройти процедуру расширения и выскабливания. Тогда я очень жалела, что с самого начала не знала о том, что все может повернуться вот так. Там, где я живу в США, люди придерживаются очень консервативных взглядов, и многие медицинские работники после моего выкидыша говорили мне, что на все Божья воля, и спрашивали меня, есть ли у меня поблизости церковь, куда я могла бы пойти. Я совершенно не религиозна, так что все это было абсолютно неуместно. Моя основная претензия к системе здравоохранения состоит в том, что в нас не видят людей, а просто переправляют от одного специалиста к другому, как на конвейере. Врач, у которого мы с мужем несколько раз были на приеме и который даже оперировал меня, не мог вспомнить, кто я такая».